1941: неизбежный реванш СССР - Страница 90

К оглавлению

90

Сталин сказал верно: «Кадры решают все». Но все решают сильные кадры. Слабые кадры, напротив, не решают ничего, потому что ничего решить не могут. Неустойчивый баланс между первыми и вторыми, сложившийся к лету 1941 года, мог повернуть начавшуюся войну или сразу в сторону активного и достаточно эффективного противостояния с переходом военных действий для СССР в успешную фазу, или – сразу в сторону катастрофических провалов с медленным переламыванием ситуации в пользу СССР.

С системной, материальной точки зрения возможен был и тот, и другой вариант, но реализовался второй – «провальный». И внимательное изучение причин того, почему реализовался негативный вариант, имеет не только академическое значение. Ведь и в 2016 году, через семьдесят пять лет после начала войны, мы имеем в России затянувшийся системный аналог 1941 года.

Как и тогда, сегодня в распоряжении народов России и связанных с ними общей исторической и геополитической судьбой народов бывших союзных республик имеются все системные и материальные возможности для быстрого перелома ситуации. Перелома в сторону принципиально иной, созидательной, умной, благополучной и полной достатка жизни для всех, кто хочет и умеет трудиться.

Но, как и тогда, предательская, слабая, некомпетентная часть кадров программирует сегодня поражения. Разница в том, что сейчас ситуация намного сложнее той, в которой мы оказались в 1941 году.

Переломить кризисную ситуацию могут сильные, компетентные кадры.

В 1941 году они у России нашлись.

Найдутся ли они сейчас, покажет будущее.

Михаил Мельтюхов
Преддверие Великой Отечественной войны, 1939–1941 гг.: становление великой державы

С конца 1980-х годов военно-политические события кануна Великой Отечественной войны стали объектом оживленной дискуссии в российской историографии, в ходе которой в научный оборот было введено большое количество новых еще недавно секретных документов, появилось немало исследований, более объективно освещающих этот период отечественной истории. В результате ныне совершенно очевидно, что созданная еще в советский период концепция событий 1939–1941 гг. нуждается в существенной модернизации. Прежде всего, следует отрешиться от навеянной советской пропагандой совершенно фантастической идеи о некоем патологическом миролюбии СССР, благодаря которой в историографии сложилась довольно оригинальная картина. Если все прочие государства в своей международной политике руководствовались собственными интересами, то Советский Союз занимался лишь тем, что демонстрировал свое миролюбие и боролся за мир. В принципе, конечно, признавалось, что у СССР также есть собственные интересы, но обычно о них говорилось столь невнятно, что понять побудительные мотивы советской внешней политики было практически невозможно.

Рассмотрение международной ситуации в рамках историко-политологического анализа развития систем международных отношений показывает, что советское руководство в начале 1920-х гг. столкнулось со сложной, но довольно традиционной проблемой. В годы Революции и Гражданской войны Советская Россия утратила завоеванные Российской империей позиции на международной арене и территории в Восточной Европе. По уровню своего влияния в Европе страна оказалась отброшенной на 200 лет в прошлое. В этих условиях советское руководство могло либо согласиться с региональным статусом СССР, либо вновь начать борьбу за возвращение в клуб великих держав. Сделав выбор в пользу второй альтернативы, советское руководство взяло на вооружение концепцию «мировой революции», совмещавшую новую идеологию и традиционные задачи внешней политики по усилению влияния страны в мире. Стратегической целью внешней политики Москвы стало глобальное переустройство системы международных отношений, что делало основными противниками Англию, Францию и их союзников.

В 1920-е гг. Советскому Союзу удалось добиться дипломатического признания, но попытки усилить свои позиции в Европе и на Дальнем Востоке не дали заметных результатов. Кроме того, события конца 1920-х гг. высветили целый ряд внутренних проблем СССР, ограничивавших внешнеполитическую активность страны. Поэтому период мирового экономического кризиса был в целом удачно использован советским руководством для начала радикальной экономической модернизации с опорой на новейшие технологические достижения Запада.

В 1930-е гг. международная ситуация существенно изменилась в связи с началом открытой борьбы ряда великих держав за пересмотр Версальско-Вашингтонской системы. Сделав ставку на неизбежность возникновения нового межимпериалистического конфликта, СССР стремился не допустить консолидации остальных великих держав, справедливо воспринимая это как главную угрозу своим интересам. Советское руководство умело использовало официальные дипломатические каналы, нелегальные возможности Коминтерна, социальную пропаганду, пацифистские идеи, антифашизм, помощь некоторым жертвам агрессоров для создания имиджа главного борца за мир и социальный прогресс. Борьба за «коллективную безопасность» стала внешнеполитической тактикой Москвы, направленной на усиление веса СССР в международных делах и на недопущение консолидации остальных великих держав без своего участия. Однако события 1938 г. наглядно показали, что СССР не только все еще далек от того, чтобы стать равноправным субъектом европейской политики, но и продолжает рассматриваться европейскими великими державами как объект их политики. В этих условиях только новое обострение кризиса в Европе позволяло СССР вернуться в большую политику в качестве великой державы.

90