1941: неизбежный реванш СССР - Страница 56

«Британия все еще надеялась образовать европейскую антигерманскую коалицию, в которую должны были входить Балканы и Советская Россия… Поэтому в Лондоне решили отправить господина Криппса послом в Москву. Он получил ясные инструкции – на любых условиях возобновить отношения между Англией и Советской Россией и развивать их в пробританском направлении…».

В этой речи, к слову, Гитлер говорил и вот что:

«Никогда германский народ не испытывал враждебных чувств к народам России…».

И даже вот что:

«Я… боролся… за установление в Германии нового национал-социалистического порядка, позволившего рабочему в полной мере пожинать плоды своего труда… Успех этой политики в экономическом и социальном возрождении нашего народа, который, систематически устраняя классовые и общественные различия, становится действительно народной коммуной – конечной фазой мирового развития…».

Конечно, в таком заявлении было немало и демагогии, но хотел бы я посмотреть, как отнеслись бы к предложению хотя бы лицемерно, но публично признать высшей ступенью развития общества коммуну «демократы» Черчилль и Рузвельт!

От нас это скрывали постольку, поскольку очень уж тяжело было признать Советскому Союзу, так много и так многих потерявшему в ту войну, что и на самой России есть доля вины за то, что война Германии с Россией стала реальностью.

От нас это скрывают по сей день – но уже по другой причине. Зная правду, начинаешь понимать, что не Гитлер (и уж тем более не Сталин) развязали и раздували Вторую мировую войну. Это было делом органического носителя идей Мирового Зла – вненациональной Золотой Элиты Запада, Золотых Космополитов, и прежде всего – Америки. Указывать же пальцем на дядю Сэма нынешним «академическим» «историкам» – «толерантным» и «политкорректным» – не с руки.

Вернемся, впрочем, на рубеж 1940–1941 годов…

28 октября 1940 года фашистский лидер Италии Бенито Муссолини решил тоже отметиться в большой внешней политике, и Италия напала на Грецию. Муссолини вел неглупую внутреннюю политику (об этом даже в шестидесятые годы не побоялся сказать, например, знаменитый итальянский писатель Альберто Моравиа), но его внешняя политика всегда была бездарной. В итоге Гитлеру пришлось выручать дуче и втягиваться в войну на Балканах. С другой стороны, рейх вынуждала к этому политика Англии, рассчитывавшей использовать Грецию и Югославию в качестве баз для бомбежек нефтепромыслов Румынии, снабжавшей рейх нефтью.

Нейтрализовать «югославскую» угрозу нефти Гитлер попытался, подключив Югославию к Пакту трех, но сразу же после этого англичане организовали в Белграде антигерманский переворот, и Германия была вынуждена 6 апреля 1941 года войти на территорию Югославии и Греции.

В этот момент и произошло то событие, рациональное объяснение которому лично я дать не могу. 5 апреля 1941 года – за сутки до удара вермахта и люфтваффе по Югославии – СССР заключил в Москве пакт о дружбе и ненападении (!?) с проанглийским правительством Симовича.

Генерал Симович, к слову, как и посол Югославии в Москве Гаврилович, был членом тайного общества «Черная рука», которое способствовало развязыванию Первой мировой войны в интересах США.

28 апреля 1941 года Гитлер в беседе с московским послом рейха графом фон дер Шуленбургом спросил: «Какой черт дернул русских заключить пакт о дружбе с Югославией?». Если знать всю обстановку в тогдашней Европе, то никакого другого вопроса по поводу скоропалительной «дружбы» Москвы с Белградом задать, увы, нельзя.

Можно предположить, конечно, что Сталин увлекся идеей всеславянского единения и заключением пакта с гибнущей Югославией закладывал базу такого единения на будущее, пусть пока что туманное и тревожное. Но подобная идея изначально была иллюзией, что хорошо подтверждает поведение современных южных и западных славян, готовых сменять любую подачку Запада на руку дружбы русского народа. (Впрочем, сегодня сам русский народ предает свое будущее так, как не предает его ни один внешний недруг России.)

В результате такие шаги СССР, как пакт с обреченной бриттами на заклание Югославией-Сербией, делал для фюрера все более привлекательным план покончить с Россией еще до удара по Англии. И теперь уже он поступал нерационально – вплоть до того, что уже его черт дернул пойти летом 1941 года на Москву.

Вот на каком европейском фоне стал обретать детальные черты пресловутый план «Барбаросса». И то, что 13 апреля 1941 года японский министр иностранных дел Мацуока подписал советско-японский договор о нейтралитете, уже ничего изменить не смогло. Гигантская, отмобилизованная германская военная машина все больше набирала обороты, переориентируясь с удара по Англии на удар по Советскому Союзу уже в 1941 году.

Что еще надо сказать?

Безусловно, Сталин не собирался воевать с Германией – в 1941 году.

А в 1942-м – когда было бы закончено перевооружение РККА?

А в 1943-м или в 1944-м – когда на Германию навалились бы Соединенные Штаты, «пришившие последнюю пуговицу к мундиру последнего солдата»? Причем Америка ударила бы по Германии вместе с Англией, постоянно подстрекаемой янки к продолжению войны с немцами.

Весьма вероятно, что и в этом случае Сталин предпочел бы остаться в стороне. Однако нельзя не признать, что у Гитлера имелись серьезные объективные основания сомневаться в перспективной лояльности России и Сталина к националистической гитлеровской Германии.

Гитлер, надо сказать, подробно и аргументировано сообщал о своих сомнениях уже тогда – в реальном масштабе времени. Сообщал как в очень узком кругу – например, в ходе совещания в ставке вермахта 9 января 1941 года, так и публично – в ноте СССР об объявлении войны и в обращении по радио к нации 22 июня 1941 года.